Аркадий Пронин о политкорректности, толерантности и славе - II

Через три дня, 8 января, исполнится ровно 15 лет со дня первого эфира ОренТВ! Поздравляет оренбургский телеканал с этой датой и публикуем вторую часть интервью с его директором и главным редактором Аркадием ПРОНИНЫМ.

- Самоопределитесь одним предложением: Аркадий Пронин – это, в первую очередь …

- Плывущий по течению разгильдяй.

- В какой период своей жизни вы нравились себе больше всего?

- Я никогда себе особо не нравился… Если бы, наверное, я в юности чего-то достиг в спорте, чем можно было бы гордиться… если бы я покорил что-то там… Нет, нравиться я все-таки должен каким-то своим женщинам, маме… Ну и хватит

- Какими словами вам можно польстить? Что именно надо похвалить?

- Хм, не задумывался... мне кажется, что я уже в том возрасте, когда мне трудно польстить. Всегда человеку приятно услышать что-то хорошее о себе или о своей работе, но похвала ценна только из уст тех людей, которых я уважаю. Все остальное малоинтересно.

- Когда вы почувствовали себя настоящим руководителем? После какого-то случая или после сколько-то месяцев работы, или внезапно, или…?

- Работе на ОренТВ предшествовал не самый приятный период жизни - это газета «Оренбургский курьер». Хотя и время было тяжелое, постоянные проблемы возникали, в том числе из-за меня. И когда появилось ОренТВ, это был в значительной мере еще и шанс что-то поправить в своей жизни. И я рад, что так получилось, что, по крайней мере, до сегодняшнего времени про все успехи компании я могу сказать: это сделали мы и я в том числе. Окажись это неуспешным проектом во второй раз, то, конечно, я бы этим уже никогда больше не занимался. Да мне бы и не доверили.

- С кем из людей мира телевидения - любой эпохи вы хотели бы побеседовать?

- Таких людей немало. В первую очередь это Парфенов, Познер, Эрнст.

- И о чем?

- О жизни – нет, наверное. А о том, что делать, чтобы, собственно, а) выживать, б) развиваться в)создавать самое массовое телевидение. То есть о чисто профессиональных вопросах спросил бы. А для остального достаточно книжек. И у меня вполне достаточен круг тех людей, общение с которыми в данном случае заменяет все разговоры

- Вы толерантный человек?

- Конечно.

- Есть что-то, на что ваша толерантность не распространяется?

- Очень тяжело свыкнуться с тем, что рядом существует несправедливость. Бытовая в частности. Часто ты просто проходишь мимо – а как тут быть? Но внутренние переживания, безусловно, остаются.

- А политкорректность вам вообще присуща по жизни или вы предпочитаете говорить, что думаете безо всяких там…

- Чаще мне присуще отсутствие политкорректности. Я лучше буду говорит то, что думаю, может быть, даже потом буду страдать от этого. Но как свойство в других людях – это, конечно, хорошо. Я просто этим не владею, а если и владею, то не всегда пользуюсь. А надо, надо быть политкорректным – к своим родным, детям, друзьям, к первым встречным… Пусть даже по мелочи, но доставлять другому неприятные минуты из-за того, что не хочешь сдержать себя – это всегда плохо.

- Вам нужна слава?

- Нет. Мне не семнадцать лет.

- А в семнадцать нужна была?

- В семнадцать я учился на инязе, а наш выпускник Слава Моисеев был тогда замредактора газеты «Комсомольское племя». Я хотел стать одним из героев публикации…

- Каков список качеств в окружающих, которые вас раздражают?

- В этом смысле я совершенно обычный человек. То, что может раздражать сейчас, например, многословие какого-то человека, через 10-15 минут уже вполне приемлемо: я готов его слушать. И наоборот. Раздражает чрезмерное проявление чувств…

- Вы легко говорите «нет»?

- Нет. Мне трудно сказать «нет». Только работая на ОренТВ начал это делать. Тяжело отказывать людям. Всякий раз тяжело.

- Какой город лучший на земле?

- Город детства, город воспоминаний. Я мало ездил по миру, практически всё в пределах бывшего СССР. Но если в моих представлениях... Я в детстве много читал, так что, может быть, это средневековый Багдад из персидских сказок. Он мне интереснее современного Багдада. Или взять Москву, которую я не люблю; но в Москве Гиляровского с удовольствием побывал, побродил бы.

- Что на вас навевает скуку?

- Что угодно. Быстрое течение времени, неспособность что-то сделать, огорчения различные... Но в основном – нехватка времени.

- Если вдруг случайно услышите, что о вас скажут: «Ну, Аркадий Михайлович – известный жизнелюб!» -  как внутренне отреагируете на это утверждение?

- Подумаю, что человеку свойственно ошибаться, и сказавший такие слова не исключение. Хотя действительно люблю жизнь. Но я отнюдь не сгусток энергии, активно ее расходующий.

- Вы не записывали забавные высказывания своих детей, когда они были маленькими?

- К сожалению, нет, ни сына, ни дочери. Свои мысли, кстати, тоже. Хотя иногда проскальзывают какие-то вещи, который кажутся достойными записи - хотя бы друзьям показать. Это, скорее всего, свойство внутреннего уклада, который не способствует тому, чтобы записывать, потом анализировать... да хотя бы просто на память. У меня, например, огромное количество видеопленки семейных архивов, которые я все никак не переведу на цифровой носитель. Это от присущего раздолбайства, о котором, впрочем, уже говорил.

- Новый год – действительно лучший ли праздник на земле или есть и посимпатичнее?

- На земле – не знаю, а в России, лично для меня это традиционно воплощение лучшего времени в году. Живи я в Африке, было бы точно по-другому. Даже у нас Новый год в слякоть, в оттепель – совершенно иное дело, все впечатление от Нового года напрочь испорчено. Морозец и легкий снежок, вот что нужно. Это детское ощущение лыж, праздника.

– С тех пор как стал семейным человеком, встречаете его только дома?

- Бывали случаи, когда с друзьями... Но надо встречать – только дома!