- Вы собрались почему? Потому что видео увидели! Говорите по нему. – напомнила о себе дама-командир, направляя митингующих в нужное русло
Частные перевозчики 10 апреля вышли на негласный митинг. Якобы – по инициативе водителей. Не слишком умело, но всё же режиссировали процессом: Максим Фазуллин, бывший начальник «транспортного цеха» (управления пассажирским транспортом города Оренбурга) и респектабельная дама с командирским голосом, очень похожая на Елену Андрющенко (директора «Пассажирского альтернативного транспорта»).
Общий боевой сбор был назначен на 13.00 на конечной остановке 51-го маршрута, но мы приехали чуть раньше. Водители мирно отдыхали между рейсами, кто-то спокойно пил чай.
- Говорят, у вас тут митинг будет? – интересуюсь у них.
- Какой ещё митинг? – искренне удивились мужики.
- Сказано было, что ваши ребята чем-то сильно возмущены.
- Не знаем.
- А вы не с ними?
- Мы работаем сегодня. Поэтому не будем участвовать. Да и зачем? Представляете, что будет, если мы встанем? Нееет, нам работать нужно, а не на митинги ходить.
- Ну, мало ли. Бывали же случаи.
- Да не дай бог такому повториться!
К часу, как и было обещано, подтянулись водители и владельцы маршрутов. С ними – Максим Фазуллин. Он попросил одного из своих сопровождающих загнать народ до начала митинга в стоящие автобусы, чтобы тот своей массой не привлекал ненужного внимания.
Вскоре та самая дама-командир объявила общее построение. Только участники предстоящего действа не больно спешили.
- По Бродвею гуляете, что ли?! – возмущённо кричала она, подгоняя водителей. – Кто хочет что-то говорить – вот сюда вставайте. Ну и что? Вы сколько идти будете?! Это что такое?! Сзади надо кнут им дать! Да что ж такое… У них есть руководитель какой-то?
Дама, так похожая на Елену Андрющенко, умело уворачивалась от объективов моего фотоаппарата и одной видеокамеры, постоянно повторяя, что её снимать не надо. А вот Максим Фазуллин, хоть и старался, оказался не столь проворен и то и дело в кадр попадал. Пришлось в итоге намеренно его фигуру обходить.
- Так, ну, давайте, рассказывайте – что собрались? – скомандовала дама. – Кто-нибудь может что сказать?
- А что я могу сказать? – вяло ответил один из водителей.
- А чо?! Вот, передача недавно была по телевизору, - вышел на «сцену» другой. – Ну и чо? Не, ну, кое-что и что-то там сказали нормальное… Остальное – откровенное враньё! Вытянули какой-то пошленький анекдот тридцатилетней давности, что для водителей каждый пассажир – это десять рублей… Для кого здесь пассажиры – это копейки? Пассажир – это пассажир. Это самый ценный груз. У всех это в голове забито.
- Забито, забито, - поддержал товарища другой водитель. – В любом случае овца всегда найдётся, какая-то мелкая. А вот из-за такой мелкой овцы страдают все. Вот почему такая система. Мне вот это нравится почему-то.
Ещё несколько человек согласно закивали.
- Найдите у меня автобус частный, на который смотреть было бы страшно! – продолжил выступающий. – Пускай мне хоть один муниципальный ПАЗик покажут, чтоб он был в нормальном состоянии. Мне лично пассажиры постоянно говорят спасибо. Хотите – хоть сейчас пойдёмте, проверим, - призвал он кого-то, кого явно на этом митинге не было.
– Почему-то у нас постоянно проверки. Городской транспорт не проверяет никто! Вот мы подъехали к остановке. Во-первых, нам надо сначала к ней суметь подъехать! Потому что она забита постоянно. Потом надо суметь отъехать. Потому что ни одна сволочь тебя не выпускает! – по всей вероятности, это был камень в огород автомобилистов.
- Если частники свой транспорт уберут – городской транспорт вообще сдохнет! – подчеркнул митингующий значимость частных перевозчиков.
- Нас ПАЗловозами обзывают, - встрепенулись ещё двое и тут же отвлеклись на придумывание обидных прозвищ для урологов и гинекологов. Очень уж они за «пазловозов» обиделись. Правда, непонятно, почему отыгрывались на врачах.
- Я хочу обратиться к администрации города и ихним журналистам, тем, которые снимали тот сюжет, я так думаю, по заказу нашей администрации, - вернул себе право голоса один из первых выступающих (они постоянно друг друга перебивали, что вносило изрядную путаницу). – МУП всё-таки имеет отношение к администрации города. Зачем вы наших любимых пассажиров, которых лично я вожу уже пять лет… - Здесь он, похоже, забыл, что хотел сказать и переключился на другое, что-то более важное:
– Я за эти пять лет в моей организации два раза получал новые автобусы. Которые проверяются до рейса и после рейса. Ещё приезжают в обед – смотрят его состояние. Это касаемо того, что нас отнесли к террористам или каким-то там поджигателям! Что у нас можно сгореть. И, говорят, два варианта – либо производитель автобусов, либо перевозчик… А тот фактор, который, ну, как бы, запчасти некачественные, никто не учёл. А он есть. И мало ли, что там загорелся 59-й автобус! Может быть, это была некачественная запчасть.
Дальше он нагнал жути про страшные автобусы и водителей МУПа – их автобусы тоже горят, в них тоже падают пассажиры. Привёл пример, как его лично на пешеходном переходе, буквально три дня назад, на остановке «Автоколонна», один такой муниципальный водитель 20-го маршрута давил, глядя прямо в глаза.
- Да давайте встанем вообще – пускай сами разбираются! – крикнул кто-то смелый из толпы.
- Дайте мне договорить, - попросил молодой человек и вспомнил то, что минутами ранее не договорил: – И получается, что этим репортажем вы настраиваете пассажиров против нас. И пассажиры… – тут он опять потерял мысль, снова углубившись в воспоминания. – Буквально два дня назад я двигался по маршруту. И какой-то непонятный – не то пьяный, не то обкуренный (это, по-видимому, об одном из «любимых пассажиров»)… – он мне говорит: «Ну-ка выйди сюда!». Обходит автобус и говорит: «Ты что, убиться хочешь?». Я его спрашиваю: «Друган, ты о чём?». А он мне: «А что ты так быстро едешь?». А я двигался, как бы, ну там, грубо говоря, 40-50 километров в час. Не больше.
Он ещё долго пытался объяснить то, что у них всё проверяется, всё регистрируется, обо всём докладывается руководству, и видеорегистраторы в автобусах стоят – на дорогу и в салон.
- До этого были жалобы какие-то. То есть какие-то ложные жалобы поступают. Нас потом вызывают, и мы эти флешки просматриваем...
Они говорили и говорили, перебивая друг друга, делясь своими переживаниями и обидами, старательно целясь при этом лицом в единственную видеокамеру – будто исповедуясь ей.
- Или какой-нибудь хам встанет на полосе и стоит целый день с включённой аварийкой и сидит, покуривает! А автобусы и вообще весь транспорт затыкается! Целый день вот так вот пробираемся! А потом кричат: «А почему ты торопишься?!» – целый хор голосов вдруг поддержал оратора.
- Вы собрались почему? Потому что видео увидели! Говорите по нему, – напомнила о себе дама-командир, направив митингующих, отвлекшихся, быть может, не на самое больное, но на то самое – общее и болезненное, в нужное русло.
- Нас каждый старается унизить, оскорбить! - включились снова в работу главные выступающие силы. Их, кстати, было немного: человек пять от силы. – Не сделал перевозчику какую-нибудь гадость – всё, человек спать ночью не будет! Нас администрация конкретно травит с пассажирами.
- А почему от администрации здесь никого нет? Что-то подозрительно, - заподозрил неладное один из водителей, только что включившийся в разговор. – Вот бы они здесь послушали нас. А то будут потом какие-то слухи рассматривать... А я вот в чём сомневаюсь. Вот бабушка стоит где-то в Карачах и говорит, что невозможно уехать и нужны большие автобусы. Мне кажется, ей это внушили, подсказали. Нас ведь подводят к тому, чтобы большие автобусы брать. Вот пускай они сами берут эти автобусы и гоняют по этим маршрутам!
- У нас город Оренбург предназначен для того, чтобы две лошади разъезжались между собой! Какие большие автобусы?! – перекричал новичка один из «ведущих».
И тут один из выступавших вспомнил, что кто-то из новых руководителей в прошлом году обещал им в «Овощеводе» туалет поставить, а не поставил. Тоже обидно!
- СМИ опускают наших водителей ниже плинтуса! – на «сцене» другая дама, не командир, но с хорошо поставленным голосом. – Они работают по 18 часов в сутки!
За моей спиной громко выругалась дама-командир, сделав ораторше предупреждающе-угрожающий жест: мол, ты что, какие восемнадцать?
- С обедами… Перекурами своими… Восемь, восемь часов они сидят за рулём! – выступающая, запинаясь, продолжила: – Но они возят людей. Вы зайдите в каждый автобус – там везде есть огнетушители. Какие они поджигатели?! Сколько мы детей возим бесплатно! Может зайти и пьяный, и обозвать водителя. Почему они оскорбляют наших водителей?! Оскорбляют кондукторов – то неправильно им сдачу дали, то мелочь не нужна, – похоже, речь снова пошла о «любимых пассажирах»…
Про пенсионеров и других льготников и говорить нечего – тоже бесплатно возят – по 50 человек в день. А ведь никто водителей не спрашивал – согласны ли они так вот возить пассажиров. А на какие порой жертвы идут частники! Ради одной пассажирки гоняют автобус в 5.50 из 24-го микрорайона в Степной. Потому что ей надо рано на работу – к 7 часам. И автобус везёт двух человек! Опять за свой счёт. А как ведут себя водители муниципального транспорта? Ужас – то друг за другом, то по третьей полосе.
- А троллейбусы! Троллейбусы что творят! Подрезают автобусы, не дают себя обогнать!
***
Тут подумалось – хорошо, что у нас в Оренбурге трамваев нет. Наверняка те ещё «шумахеры». Выступления всё продолжались, но основная масса уже рассеивалась. Дама-командир за нашей спиной отчаянно собирала всех в кучу: «Плохо! Вот сюда идите! Что вы разбрелись, будто никому ничего не надо? Вить, ты что сюда пришёл – там постоять?!».
Параллельно с этой сценой слово взял офицер запаса, который вспоминал, как в 90-е годы ему было стыдно надевать военную форму. А сейчас ему то ли стыдно, то ли нет, но он уверен, что город умрёт без них, без частных перевозчиков. Потому что знает, что здесь ничего не производится. И ему очень обидно, что их сравнили с убийцами, террористами и поджигателями.
Всего на этом стихийном митинге, куда не пришли (или куда не пригласили) представителей администрации, собрались – а может, их собрали – человек пятьдесят. Выступали – единицы. Они говорили и говорили – и про плохие дороги, и про забитые парковки, и про стоящих в остановочных карманах таксистов, и много-много про чего ещё. И всё это было похоже на в спешке поставленный спектакль для одной-единственной видеокамеры, за которой прятались неумелые дирижёры.
В конце водители по команде хором прокричали, что требуют публичных извинений за тот видеоролик. Последнее слово перед участниками митинга было за дамой-командиром, ну очень похожей на Елену Андрющенко:
- Теперь я скажу, меня не снимайте. Ролик, действительно, очень нехороший. И мы знаем, что вы лучшие в нашем городе. И мы знаем, что всего единицы водителей нарушают. Но вы после таких роликов должны стать ещё лучше! Пожалуйста, ведите себя правильно! Мы сейчас боремся с ма-фи-ей! С группировкой, с жуликами. С жуликами! Поэтому вы понимаете – мы им должны показать, что они жулики, а мы, несмотря на то, что у вас никакая зарплата, как у них, - порядочные деньги... Я сегодня прошу у вас прощения за то, что вы повелись на террор, который устроили отдельные личности. Из всех жалоб, которые поступали к нам зимой, подтвердились только 5-10 процентов. Остальные – это были люди, которые специально пытались целую отрасль опорочить. Они эти жалобы делали специально. Падения в автобусах, например… Я прошу вас пожалеть нас, пожалеть себя и своих детей. И пусть они такие сволочи, - вы так себя не ведите. Мы в этот трудный для нас момент должны быть вместе. Мы вас призываем к тому, что останавливаться не надо. Мы с вами, мы за вас! Спасибо, что вы нас пригласили. Всё. Я вас люблю!
Сразу после митинга толпа водителей быстро растворилась. Всё та же дама, уже в стороне, отчитывала водителей за их молчание. Сквозь шум ветра послышалось:
- Вот как тут на лавочке «бла-бла» - вы можете. А как там, так только «мысики» и «шмарины»!
И как-то вообще непонятно стало – кто за кого тут горой?.. Одно ясно точно: вторая битва перевозчиков в разгаре и набирает обороты. Владельцы частных маршрутов очень сердиты на муниципалитет. Муниципалитет, по всей вероятности, так же горячо не выносит частников. Только вот щитом между ними стали обычные работяги – простые водители. Чьи руководители даже не осмелились сегодня встать рядом с ними перед единственной видеокамерой, чтобы потребовать опровержения и извинений наравне со своими любимыми работниками. И очень хочется повторить эти слова: «Мы в этот трудный для нас момент должны быть вместе… Мы с вами, мы за вас!» - понять, что же в них не так?
Кстати, запись, по словам всё той же дамы, потом они смонтируют и отправят готовый ролик в администрацию.
Фото : Наталья Русинова
